Давыдычев «многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь ивана семёнова, второклассника и второгодника» читать

Давыдычев «Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника» читать

сообщить о нарушении
Лев Давыдычев
МНОГОТРУДНАЯ, ПОЛНАЯ НЕВЗГОД И ОПАСНОСТЕЙ
ЖИЗНЬ ИВАНА СЕМЁНОВА,
ВТОРОКЛАССНИКА И ВТОРОГОДНИКА,
НАПИСАННАЯ НА ОСНОВЕ ЛИЧНЫХ НАБЛЮДЕНИЙ АВТОРА И РАССКАЗОВ,
КОТОРЫЕ ОН СЛЫШАЛ ОТ УЧАСТНИКОВ ИЗЛАГАЕМЫХ СОБЫТИЙ,
А ТАКЖЕ НЕКОТОРОЙ ДОЛИ ФАНТАЗИИ.
Глава 1,
служащая как бы вступлением к описанию жизни
Ивана Семёнова и объясняющая некоторые причины
его дальнейшего поведения.
САМЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК НА СВЕТЕ
Иван Семёнов-несчастный, а может быть, самый несчастный человек на всём белом свете.
Почему?
Да потому, что, между нами говоря, Иван не любит учиться, и жизнь для него – сплошная мука.
Представьте себе крепкого, рослого мальчишку с наголо остриженной и такой огромной головой, что не всякая шапка на неё полезет.
И этот богатырь учится хуже всех в классе.
А, честно говоря, учится он хуже всех в школе.
Обидно?
Ещё как!
Кому обидно?
Да всему классу!
Да всей школе обидно!
А Ивану?
А ему хоть бы хны!
Вот так тип!

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

В прошлом году играл он в белого медведя, целый день на четвереньках ходил по снегу – заболел воспалением лёгких. А воспаление лёгких – тяжёлая болезнь.

Лежал Иван в постели еле живой и хриплым голосом распевал:
Пирамидон-мидон-мидон!
Аспирин-пирин-пирин!
От лекарства пропаду-ду-ду!
Только в школу не пойду-ду-ду!

Долго лежал Иван. Похудел. И едва выпустили его на улицу, он давай кота Бандюгу ловить: хотел дрессировкой подзаняться. Бандюга от него стрелой, Иван за ним, поскользнулся – руку вывихнул и голову чуть не расколол.

Опять его в постель, опять он еле живой, опять хриплым голосом поёт, распевает:
На кровати я лежу-жу-жу!
Больше в школу не хожу-жу-жу!
Лучше мне калекой быть-быть-быть!
Лишь бы в школу не ходить-дить-дить!

Хитрый человек этот Иван Семёнов! Уж совсем поправился, а как врач придёт, Иван застонет, глаза закатит и не шевелится.

– Ничего не могу понять, – растерянно говорит врач, – совершенно здоровый мальчик, а стонет. И встать не может. Ну-ка, встанем!

Иван стонет, как раненый на войне, медленно опускает ноги с кровати, встаёт.

– Вот и молодец, – говорит врач. – Завтра можешь идти в школу.

Иван – хлоп на пол.
Только голова состукала.
Его обратно в кровать.

А план у Ивана был простой – болеть как можно дольше. И всех бы он, Иван Семёнов, перехитрил, если бы не муха.

Муха, обыкновенная муха подвела Ивана!

Залетела она в комнату и давай жужжать. Потом давай Ивану на нос садиться. Он её гонял, гонял – никакого результата. Муха оказалась вредной, ехидной и ловкой.

Она жужжит.
Иван чуть не кричит.
Извела муха Ивана.
И спокойненько уселась на потолок.
«Подожди, – решил Иван, – сейчас я тебе напинаю».
Он подтащил стол, на стол поставил стул, взял полотенце, чтобы прихлопнуть муху, и – залез.
А муха улетела.
Иван от злости давай по потолку полотенцем хлопать!
Вспотел даже.

В это время в комнату вошёл врач. Ну и попало Ивану, невезучему человеку, так попало, что с тех пор он мух бьёт кулаком, да изо всех сил!

ОСТАВИЛИ ИВАНА ВО ВТОРОМ КЛАССЕ НА ВТОРОЙ ГОД!
Все Ивана жалели.
А он?
А он хоть бы хны!

Ну не получается у него учёба! Вот сядет он уроки готовить, обмакнёт перо в чернила, вздохнёт – клякса.

Иван её промокашкой хлоп!

Клякса посветлеет, но станет ещё больше. Иван снова обмакнёт перо, снова вздохнёт и – снова клякса.

Смотрит он на кляксы и мечтает. Хорошо бы сделать так, чтобы голова отвинчивалась. Пришёл бы в класс, спокойненько сел бы на своё место, отвинтил бы свою собственную голову и спрятал бы её в парту.

Идёт урок. Ивана, конечно, не спрашивают: не может же человек без головы говорить! Ведь говорит-то он ртом, рот-то у него в голове, а голова где? В парте!

Звонок на перемену. Иван привинчивает голову и носится по школе.

Звонок на урок. Иван голову – вжик! вжик! вжик! – и обратно в парту. Сидит. Красота!

Думал Иван, думал и придумал однажды замечательную штуку. Пришёл он как-то в школу, сел за парту и молчит. Минуту молчит, вторую молчит, третью…

Пять минут прошло, а он – молчит!

– Что с тобой? – спрашивают ребята.

Иван отвечает:

– Ззззззззззззз… – И голова у него дёргается.

– Заболел? – спрашивают ребята.

Иван кивает.

– Чем заболел?

Иван мелом на классной доске пишет: Я ЗАЙКА. Ребята ничего не понимают. Колька Веткин говорит:

– Да ты и не похож на зайца.

Иван весь задрожал и:

– Ззззззззззззз…

– Заика он стал! – догадался Паша Воробьёв. – Заикой, а не зайкой.

Иван обрадованно закивал.
Как только в класс вошла Анна Антоновна, ребята загалдели:
– Семёнов болен!
– Он заикой стал!
– Говорить не может!
И всем классом, хором:

– Зззззззззззззззз…

– Тише, – сказала Анна Антоновна и вызвала Ивана к доске, и стала спрашивать.

А Иван отвечал так:

– Трр… бр… др… – и голова у него дёргалась.

– Молодец, – сказала Анна Антоновна, – правильно ответил. Ставлю тебе пять с плюсом.

– Пять с плюсом?! – радостно переспросил Иван, который ни разу в жизни и четвёрки-то не получал.

А ребята захохотали. А громче всех Колька Веткин.

Вызвали отца Ивана в школу. Ох, и попало потом зайке-заике!

И сказал он друзьям:

– Хватит. Точка. Не могу больше так жить. Буду проситься на пенсию. Со здоровьем у меня из-за этой учёбы совсем плохо. Сегодня же напишу заявление.

– А куда, куда заявление? – с огромной завистью спросил Колька. Отвечай давай, если совесть у тебя есть!

– Совесть у меня есть, не беспокойся, – со вздохом проговорил Иван. Но не имею я права каждому рассказывать, куда заявление о пенсии писать буду.

От обиды и возмущения Колька весь задрожал и крикнул:

– Всегда ты такой! Собакой лаять научишь, ручки в пол втыкать научишь, а на пенсию один отправишься?!

– Ты соображай, – посоветовал Иван. – Если все на пенсию уйдут, кто же учиться будет? – И он ушел, опустив свою большую голову.

Весь вечер трудился Иван над заявлением. Вот что у него получилось:

ВМИНЕСТЕРСТВО.

УЧИТЕЛЬНИЦА МЕНЯ МУЧЕИТ. ЗА КАЖДУЮ АШИПКУ СТАВИТ ПАРУ. ПРАШУ ПРИНЯТМЕРУ И АСВАБАДИТ МЕНЯ ПО ЗДАРОВЬЮ АТУЧЕБЫ. СПАСИБО. ХАЧЮ ПАЛУЧИТ ПЕНЬСИЮ. ЗА ЭТО КВАМ ОПЯТЬ СПАСИБО И ПРИВЕТ.

ИВАН СЕМЕНОВ
На конверте он написал:
СТАЛИЦА МОСКВА
ВМИНЕСТЕРСТВО НАСЧЕТ ПЕНСИИ
АТ ИВАНА СЕМЕНОВА
СПРИВЕТОМ КВАМ ЗАИВЛЕНИЕ.
Через день почтальон принёс письмо обратно и сказал Ивану:

– Нет такого адреса. И ошибок больно много. Рано тебе ещё жаловаться. И пенсию рано просить. Сначала школу окончи, поработай, потом жалуйся сколько тебе угодно.

Много разных историй с Иваном было, всех не расскажешь. Но вы уже, конечно, поняли, какой это несчастный человек.

И вот вам последний случай: надумали в шпионов играть. Ивану хотелось быть командиром советских разведчиков.

А что получилось?

КАК ВЫБИРАЛИ ШПИОНА

Никто не сомневался, что лучше всего шпионом выбрать первоклассника Алика Соловьёва. Его и поймать легко, и настукать ему в любой момент можно, если будет спорить. А если ещё учесть, что Алик никогда не ябедничает, то станет ясно: лучшего шпиона и не найти.

Правда, он трусоват. Играли как-то в американского лётчика-шпиона Пауэрса. Пауэрсом выбрали Алика. Посадили его на крышу сарая – будто на самолёте летит – и давай в него камнями (то есть ракетами) стрелять.

С двадцатого выстрела попали – шишка!

Хорошо, в общем, поиграли. А он обратно слезать боится. Орали на него, орали, снова ракеты запускали.

Пришёл милиционер Егорушкин. Полез за Аликом, да сам с крыши грохнулся.

Попало ребятам.
И всё-таки лучше шпиона, чем Алик, не найти.
Кстати, он никак не мог научиться правильно произносить слова с приставками «пре» и «пере». У него получалось:
– Я пер-прыгнул.
– Я пер-пугался.
– Я пер-бежал.
Значит, можно было считать, что Алик говорит на иностранном языке.

Источник: https://itexts.net/avtor-lev-ivanovich-davydychev/83589-mnogotrudnaya-polnaya-nevzgod-i-opasnostey-zhizn-ivana-semenova-vtoroklassnika-i-vtorogodnika-lev-davydychev/read/page-1.html

Давыдычев «Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника»

Ивану приходит в голову мысль

Милиционер Егорушкин принёс Ивана к нему домой, сдал родителям и сказал:

— Получите вашего обормота. До того нахулиганился, что захрапел.

Иван, конечно, проснулся, но притворился, что спит. Он подождал, когда уйдёт Егорушкин, пока все в квартире уснут, тихонечко прокрался на кухню, поел хорошенько и снова лёг.

И размечтался. Вот если бы за один день выучить все учебники за все классы! А? Ух, было бы здорово! Прощай, дорогая школа! Сидит Иван на выпускном вечере в президиуме, в самом центре, а выпускают его одного, Ивана.

Играет духовой оркестр.

Выходит директор и говорит:

— Товарищи, мы собрались сюда для того, чтобы выпустить на свободу из школы нашего лучшего ученика, выдающегося человека нашего посёлка, гордость нашу — Ивана Семёнова. Всю жизнь ему не везло. Надо честно сознаться, товарищи, что мы вели себя плохо.

Не жалели Ивана нисколечко. Мучили его, воспитывали, заставляли учиться, не заботились о его здоровье. Поэтому он и был самым несчастным человеком на всём белом свете. Но он взял себя в руки и совершил небывалый подвиг — за один день окончил все классы, всю школу.

Да здравствует Иван Семёнов! Ура!

Тут Иван сообразил, что ведь всё это показывают по телевизору, и крикнул: «Ура-а!». Была ночь, и никто не услышал его крика.

В окно светила луна.

У Ивана сжалось сердце, когда он подумал: «А вдруг мне не удастся слетать на Луну? Вдруг какой-нибудь Колька Веткин окажется счастливчиком? Или Паша Воробьёв. И уж совсем будет обидно, если я останусь на Земле, а на Луну полетит малявка Алик Соловьёв!.. Нетушки! Я вас всех обскачу. С завтрашнего дня буду отличником — вот увидите. Ведь стоит только мне захотеть, и я буду кем угодно!»

И опять размечтался Иван. Представьте себе: получает он сплошные пятёрки. Никто его больше не ругает, не воспитывает. Все смотрят на него с уважением. Идёт он по школе и слышит, как старшеклассники про него говорят:

— Это Иван Семёнов, знаменитый отличник.
Заснул Иван крепко, сладко.
Ивана будут тащить на буксире

Утром был разговор с отцом. (Ну и любят же поговорить эти взрослые! Нет, чтоб просто сказать, что вёл ты себя плохо, обормот ты такой — и всё!)

— Скоро кончишь дурака валять? — спросил отец.

— Скоро.

— А то ведь надоело с тобой нянчиться. Понял?

— Понял.
— Тебе хоть немного стыдно?
— Стыдно.
— Немного, средне или очень?
— Очень.
— Больше не будешь?
— Нет о

И ещё минут десять! Так и хочется сказать: «Да что я, маленький, что ли? Не понимаю? Всё я прекрасно понимаю, но не везёт мне. Я бы рад хорошо себя вести, но не получается!»

Вышел Иван на кухню, а там мама спрашивает:
— Скоро кончишь дурака валять?
— Скоро.

— А то ведь надоело с тобой нянчиться. Понял?

— Понял.
— Тебе хоть немного стыдно?
— Стыдно.
— Немного, средне или очень?
— Очень.
— Больше не будешь?
— Нет.
И ещё минут десять! И когда в кухне появилась бабушка, Иван затараторил:

— Скоро кончу дурака валять, потому что тебе надоело со мной нянчиться. Мне стыдно очень. Больше не буду.

— Ненаглядный ты мой! — воскликнула бабушка, — И всё-то ты понимаешь, бесценный!

Выбежав на улицу, Иван, конечно, тут же забыл обо всём, даже о том, что с сегодняшнего дня решил стать отличником.

Для него идти по улице — всё равно что кино смотреть, а может, ещё и интересней. Кошку на окошке увидел — «мяу, мяу», — поздоровался.

Собака мимо бежала — «гав, гав» ей сказал.

«Кар! кар!» — ворону передразнил.

Стайку воробьёв разогнал.
Взглядом проводил самолёт и погудел, как мотор.
Попробовал грузовик обогнать.
Девочке подножку подставил.
Все вывески прочитал и ещё складывал их, получалось интересно:
БАКАНОМ
ГАСТРОЛЕЯ
Около парикмахерской в зеркале состроил себе шестьдесят четыре рожицы.
Две старушки беседовали — послушал.
Впереди лейтенант шёл — Иван за ним в ногу кварталов пять прошагал.
И вдруг вспомнил: школа!
Почесал затылок, скомандовал:
— В школу бегом — марш!

Только пятки замелькали. Бежал, бежал, запыхался. Остановился, огляделся и давай хохотать — не в ту ведь сторону бежал!

— Гвардии рядовой Семёнов, обратно шагом марш! Раз, два, левой! Раз, два, левой!

Кошку на окошке увидел — «мяу, мяу» — поздоровался.

Попробовал грузовик обогнать.

Собака мимо бежала — «гав! гав!» ей сказал.

Три старушки спорили — послушал.
Около парикмахерской в зеркале сам себе шестнадцать раз кулак показал.
И вдруг весело стало — поплясал немного.
Пришёл в школу усталый, еле дышит.

— Почему опять опоздал? — спрашивает Анна Антоновна. — Проспал?

— Нет.
— А что случилось?
— Ничего.
— Почему же опоздал?

— По улице шёл и… опоздал.

— Все по улице шли, а опоздал только ты. Почему?

— Не знаю.

— Не знаешь, — с укоризной сказала Анна Антоновна. — Тебе хоть немного стыдно?

— Стыдно. — Иван тяжело вздохнул. — Очень стыдно. Всем надоело со мной нянчиться. Я больше не буду.

— А мы тебе не верим! — крикнул Паша.

— Мы всем классом решили, что тебе необходим буксир, — сказала Анна Антоновна.

— Какой буксир? — удивился Иван.

— Который тебя тащить будет! — крикнул Колька.

— Куда тащить?

— Мы найдём для тебя самого лучшего ученика из четвёртых классов, — объяснила Анна Антоновна. — Он поможет тебе учиться.

— А я и без буксира могу, — с гордостью сказал Иван. — Я ещё вчера решил круглым отличником стать.

Тут раздался такой хохот, что Иван тоже захохотал. И чем громче смеялись ребята, тем громче смеялся Иван.

Собачья жизнь

Домой из школы Иван шёл один.

Настроение у него было… охо-хо! Испортилось у него настроение. «Вот всегда так бывает, — размышлял он, — только соберёшься что-нибудь хорошее сделать — помешают. Буксир какой-то выдумали! Будто я сам не могу отличником стать. Ну, дело ваше… Вы этот буксир выдумали, вы и отвечать будете».

— Здорово живём, Семёнов! — окликнул его гревшийся на солнышке дед Голова Моя Персона. — Как жизнь шпионская?

Хотел Иван с горя мимо пройти, но вспомнил, что дед — мастер рассказывать разные истории, и присел рядом.

— Что смурый такой? — продолжал расспрашивать дед. — Двоечки мучают? У меня вот тоже беда. Можно сказать, несчастный случай. Надо нам с Был- хвостом работу менять. Уж где только мы с ним ни работали, а отовсюду я из-за него уходил.

— А почему, дедушка?

— Друг он мой. Не важно, что пёс, а важно, что друг. Не могу я его бросить. А его отовсюду вежливо просят удалиться. Собачья у него жизнь! Характер у него уж больно невозможный. Вредный, я бы сказал. С виду пёс смирный, а засоня и лодырь. А вдруг вот найдёт на него… ужас! Вот в кинотеатре мы с ним работали. Красота.

Днём сплю, вечером кино смотрю, ночью дежурю, караулю. Так этот пёс, будь он неладен, вдруг решил тоже в кино ходить. Пролезет в зал, пол сеанса сидит смирно, а потом — как начнёт лаять! Все с мест повскакивают, крики, а он от криков совсем одуреет и под стульями носится.

Ну, привяжу я его на верёвку, а он скулит, прощения просит. «Дай, — говорю, — честное собачье слово, что больше не будешь». Он мордой кивает. Отвяжу я его. И опять старая история. Пришлось нам другую работу искать. Приняли нас в аптеку. Тоже красота! А там ночью дежурная старушка сидела.

Кому ночью лекарство потребуется, тот постучит, старушка проснётся и выдаст лекарство. Удобно. И кто это пса научил в окно стучать? Ума не приложу. Подойдет он к окну и лапой стук-стук. Старушка просыпается, бежит открывать, а на крыльце Был- хвост сидит. Улыбается, дурак.

Терпела старушка, терпела и заявила начальству: «Или я, или пёс!» Пошли мы новую работу искать. Вот в эту контору устроились… — дед махнул рукой и замолчал.

— Ну и что, дедушка?

— Ох… Даже и говорить страшно. Думается мне, что Былхвост лунатиком сделался.

— Лунатиком? — оживился Иван. — Это как?

— А вот так. Ночь. Тьма кромешная. Бывало, друг мой храпит вовсю. Пока есть не захочет. А сейчас ни с того ни с сего встанет и — пошёл! Прямо! А глаза закрыты! Спит! — в ужасе крикнул дед. — Стоя спит! На ходу спит! Лунатик! Вот какие дела, голова моя персона.

— Так пусть он себе гуляет, дедушка.

— А вдруг его на крышу потянет? Лунатики, говорят, даже по проводам ходят.

— А почему их лунатиками называют?

— Так ведь без луны-то лунатиков не бывает, — ответил дед. — Тут всё дело в луне. Она на них действует.

Ивану эта болезнь понравилась. Только не знал он: как ею заболеть?

Задумался.
И — придумал.
«Вот это буксир!»
После звонка с последнего урока Анна Антоновна задержала весь класс.

— Сейчас придёт… — сказала она.

— Буксир! — крикнул Колька Веткин.

Приоткрылась дверь, и раздался голос.
— Можно?
— Входи, входи, — пригласила Анна Антоновна.
В класс вошла девочка.

— Буксир! — закричал Колька Веткин. — Вот это буксир, я понимаю! — И захохотал, будто Чарли Чаплина увидел.

Но больше никто не рассмеялся.

Иван втянул свою большую голову в плечи.

Дело в том, что если бы эта девочка родилась мальчиком, то из неё (то есть из него) получился бы борец или боксёр самого тяжёлого веса. Эта четвероклассница ростом была как семиклассница, а может быть, и больше.

Звали её Аделаида.

Дочь крокодила

Стоял на улице киоск с вывеской «Мороженое». В киоске сидела тётя. Один зуб у тёти был не простой, а золотой. Когда на него попадал солнечный луч, зуб сверкал, как прожектор.

Ребята говорили, что раньше на месте этого зуба у тёти рос клык. Потом его кто-то выбил, и она вставила себе золото.

Конечно, к взрослым надо относиться с уважением. Взрослые — это, в общем, неплохие люди. Но у них есть один недостаток: они часто забывают, что в своё время сами были маленькими.

Они забыли, например, что внутри каждого мальчишки вставлен моторчик. И этот моторчик вырабатывает так много энергии, что если мальчишка посидит спокойно больше, чем семнадцать минут, то может взорваться.

Поэтому и приходится бегать сломя голову, драться, кусаться, обзываться — только бы не взорваться!

Бывают среди взрослых и плохие люди, даже очень плохие. Это я вам говорю по секрету, и вы уж меня, пожалуйста, не выдавайте. Подрастёте — сами увидите, что я прав.

Сейчас же разговор идёт только о тёте с золотым зубом. Паша Воробьев назвал её однажды крокодилом.

— Какой же она крокодил? — удивился Колька Веткин. — Крокодил — это он. А она — это она.

— Значит, крокодил женского рода, — заключил Паша.
Так тётю и стали звать.
Почему же к ней такое отношение?

Попросту говоря, тётя эта была страшная злюка. Если бы разрешили есть людей, то она в первый же день съела бы человек пять.

Ох, и злая была!
Мороженое стоит одиннадцать копеек, а вам дома дали двенадцать — гривенник и двоечку.
Вы бегом к киоску.
— Дайте мороженку!
Глаза у тёти округляются, лицо наливается красной краской, и тётя кричит на весь посёлок нечеловеческим голосом:
— Нету сдачи!

И тут вы хоть головой об киоск бейтесь, мороженки вы не получите. Ни за что.

И даже если вы сбегаете в ближайший магазин, и разменяете деньги, и принесёте тёте ровно одиннадцать копеек, то не думайте, что мороженка у вас в руках. Как бы не так!

Вполне может случиться, что тётя в это время жуёт. И на все ваши просьбы она будет кричать нечеловеческим голосом:

— У меня обед! Все люди едят, а мне нельзя?! — и ещё кулаком пригрозит.

А жевать она может долго. Скопится огромная очередь, а тётя жуёт и жуёт.

Наконец, всё съела. Так вы думаете, что теперь получите мороженку! Вряд ли. Тётя крикнет:

— Пить захотела!

И сколько бы вы её ни просили продать вам мороженку, тётя будет кричать, поблескивая золотым зубом:

— Все люди пьют, а мне нельзя? — И ещё кулаком погрозит.

И уйдет на другой конец посёлка к другому киоску, где торгуют газированной водой. Пьёт тётя медленно и не меньше семи стаканов.

Я бы не стал о ней рассказывать, если бы у неё не было дочери по имени Аделаида.
Страшное условие
Вот кто она была, эта девочка, из которой получился бы боксёр или борец самого тяжёлого веса, если бы она родилась мальчиком.
И у неё тоже был золотой зуб на том же месте, что и у мамаши, и он тоже сверкал, как прожектор, когда на него попадал солнечный луч.
Итак, Колька крикнул:

— Вот это буксир, я понимаю! — И захохотал, будто Чарли Чаплина увидел. Как вы помните, больше никто не рассмеялся.

Аделаида взглянула на Кольку и сказала:
— Плохо будет тому, кто обзовёт меня хоть ещё один раз.
И все поняли, что обзывать её просто опасно — это вам не малявка Алик Соловьёв.

— Который? — спросила Аделаида.

Все повернули головы в сторону Ивана.

— Я, — еле живой от стыда и страха, ответил он.

— Ну как? — спросила Анна Антоновна. — Согласна взять на буксир?

— Согласна. Но с одним условием.

— Каким условием? — хором спросил класс.

— Чтобы он не жаловался, — ответила Аделаида. Иван спросил тихо:

— А чего мне жаловаться-то?

— А я стукнуть могу, — объяснила Аделаида, и её золотой зуб сверкнул, как прожектор. — Характер у меня страшный. Разозлюсь и — стукну.

Тут Иван совсем растерялся и проговорил:

— Я бы тебе тоже стукнул с удовольствием, но с девчонками драться нельзя.

— Правильно, — согласилась Аделаида, — потому что они слабее. А со мной можно. Я сильная. Но предупреждаю: драться со мной очень опасно.

— Почему? — хором спросил класс.

— Я силы рассчитывать не умею, — сказала Аделаида, — так стукнуть могу… — она тяжело вздохнула.

— Как? — опять спросил класс.

— А так… — Аделаида показала свой большущий кулак. — Видите? Раз и — вызывайте «Скорую помощь».

Класс притих.

И никто не заметил, как улыбается Анна Антоновна.

— Я не согласен, — дрожащим голосом пробормотал Иван. — Это что же получается? Буксир обязан тащить, а не бить.

— А я и не собираюсь тебя бить, — сказала Аделаида. — Если ты меня слушаться будешь, зачем мне тебя бить?

— Значит, договорились, — сказала Анна Антоновна.
Иван выдаёт себя за лунатика
Впереди, боязливо втянув голову в плечи, шёл Иван.

За ним широко и тяжело шагала Аделаида. А на некотором от неё расстоянии стайкой семенили ребята.

Вдруг Иван резко остановился, обернулся и радостно закричал:
— Вольной ведь я!
Подошли ребята. Аделаида спросила:
— Чем ты болен?

— Лунатик я, — гордо ответил Иван. — Ночами- то я не сплю. По крышам гуляю, по столбам прыгаю, по проводам хожу. Устану, не высплюсь — какая тут может быть учёба?

Ребята смотрели на него с удивлением.

— А почему тогда не лечишься? — спросил Колька.

— Лечусь, да ничего не помогает.

— А не врёшь? — спросила Аделаида.

— Можете проверить, — ответил Иван, — пожалуйста, в любую ночь выходите и проверяйте.

Ребята восторженно загалдели.

— Тише, мелюзга! — прикрикнула Аделаида. — Проверим лунатика. Когда по крышам ходишь?

— Ну… часов так с двенадцати до… до самого утра! Иногда вы уже в школу идёте, а я всё ещё по крышам скок-скок.

— А где?

— А везде. Сначала на нашу крышу влезаю. Потом прыг-прыг до клуба. Потом по проводам, по столбам!

— И не падаешь?

— Могу и упасть. Тогда уж смерть. — Иван подмигнул притихшим ребятам. — Очень серьёзная болезнь.

— Вот это болезнь, я понимаю! — с завистью прошептал Колька. — А как тебе заболеть удалось?

— Не помню.

— А если тебя верёвками на ночь связывать? — спросил Паша.

— Пробовали. Но я любую верёвку раз и — пошёл дальше.

— А цепью если?

— То же самое получается.

— Ладно, ладно, — грозно проговорила Аделаида, сверкнув золотым зубом. — Всю ночь буду за тобой смотреть. И если ты наврал… — она погрозила большущим кулаком.

— Пожалуйста, смотри, проверяй сколько тебе угодно, — храбрился Иван. — Но учти: болезнь заразная. Тут один за мной подглядывал, так теперь ночами вместе со мной по крышам скачет. Понятно?

— Никаких болезней я не боюсь, — спокойно произнесла Аделаида. — Я очень здоровая.

— Моё дело предупредить, — упавшим голосом пробормотал Иван.

— А моё дело… — Аделаида опять погрозила ему своим большим кулаком.

И когда она скрылась за углом, Иван сквозь зубы процедил:

— Как бы я тебя на буксир не взял, крокодильская ты дочь!

Источник: https://kladraz.ru/metodika/vneklasnoe-chtenie-4-klas/davydychev-mnogotrudnaja-polnaja-nevzgod-i-opasnostei-zhizn-ivana-semyonova-vtoroklasnika-i-vtorogodnika.html

Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника читать онлайн — Лев Давыдычев

Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник)
Лев Иванович Давыдычев
Классика для школьников

В книгу вошли две самые известные повести детского писателя Льва Ивановича Давыдычева (1924–1988).

Повесть «Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника» (1961) – это веселая история о неутомимом выдумщике, отчаянном фантазере и мечтателе, второкласснике и второгоднике Иване Семёнове, который не любит учиться, но с которым постоянно случаются всевозможные происшествия и приключения.

Повесть «Лёлишна из третьего подъезда» (1963) – о школьниках и невероятных событиях, которые происходят в городе после приезда цирка. Для детей среднего школьного возраста.

Лев Иванович Давыдычев
Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника
Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника, написанная на основе личных наблюдений автора и рассказов, которые он слышал от участников излагаемых событий, а также некоторой доли фантазии
Глава 1,
служащая как бы вступлением к описанию жизни Ивана Семёнова и объясняющая некоторые причины его дальнейшего поведения
САМЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК НА СВЕТЕ
Иван Семёнов – несчастный, а может быть, самый несчастный человек на всем белом свете.

Почему? Да потому, что, между нами говоря, Иван не любит учиться, и жизнь для него – сплошная мука.

Представьте себе крепкого, рослого мальчишку с наголо остриженной и такой огромной головой, что не всякая шапка на нее налезет.
И этот богатырь учится хуже всех в классе.
А честно говоря, учится он хуже всех в школе.
Обидно?
Еще как!
Кому обидно?
Да всему классу!
Да всей школе обидно!
А Ивану?
А ему хоть бы хны!

Вот так тип! В прошлом году играл он в белого медведя, целый день на четвереньках ходил по снегу – заболел воспалением легких. А воспаление легких – тяжелая болезнь.

Лежал Иван в постели еле живой и хриплым голосом распевал:
Пирамидон-мидон-мидон!
Аспирин-пирин-пирин!
От лекарства пропаду-ду-ду!
Только в школу не пойду-ду-ду!

Опять его в постель, опять он еле живой, опять хриплым голосом поет-распевает:
На кровати я лежу-жу-жу!
Больше в школу не хожу-жу-жу!
Лучше мне калекой быть-быть-быть!
Лишь бы в школу не ходить-дить-дить!

Хитрый человек этот Иван Семёнов! Уж совсем поправился, а как врач придет, Иван сейчас застонет, глаза закатит и не шевелится.

Иван стонет, как раненный на войне, медленно опускает ноги с кровати, встает.

– Вот и молодец, – говорит врач. – Завтра можешь идти в школу.

Иван – хлоп на пол. Только голова состукала.

Его обратно в кровать.

А план у Ивана был простой – болеть как можно дольше. И всех бы он, Иван Семёнов, перехитрил, если бы не злосчастная муха.

Муха, обыкновенная муха подвела Ивана.

Залетела она в комнату и давай жужжать. Потом давай Ивану на нос садиться. Он ее гонял, гонял – никакого результата. Муха оказалась вредной, ехидной и ловкой.

Она жужжит.
Иван чуть не кричит.
Извела муха Ивана.
И спокойненько уселась на потолок.
«Подожди, – решил Иван, – сейчас я тебе напинаю».
Он подтащил стол, на стол поставил стул, взял полотенце, чтобы прихлопнуть муху, и – залез.
А муха улетела.
Иван от злости давай по потолку полотенцем хлопать!
Вспотел даже.

В это время в комнату вошел врач. Ну и попало Ивану, невезучему человеку, так попало, что с тех пор он мух бьет кулаком, да изо всех сил!

ОСТАВИЛИ ИВАНА ВО ВТОРОМ КЛАССЕ НА ВТОРОЙ ГОД!
Все Ивана жалели.
А он?
А он хоть бы хны!

Ну не получается у него учеба! Вот сядет он уроки готовить, обмакнет перо в чернила, вздохнет – клякса.

Иван ее промокашкой – хлоп!

Клякса посветлеет, но станет еще больше. Иван снова обмакнет перо, снова вздохнет и – снова клякса.

Смотрит он на кляксы и мечтает. Хорошо бы сделать так, чтобы голова отвинчивалась. Пришел бы в класс, спокойненько сел бы на свое место, отвинтил бы свою собственную голову и спрятал бы ее в парту. Идет урок. Ивана, конечно, не спрашивают: не может же человек без головы говорить! Ведь говорит-то он ртом, рот-то у него в голове, а голова – где?

В парте!

Звонок на перемену. Иван привинчивает голову и носится по школе.

Звонок на урок. Иван голову – вжик! вжик! вжик! – и обратно в парту. Сидит.

Красота!

Думал Иван, думал и придумал однажды замечательную штуку.

Пришел он как-то в школу, сел за парту и молчит. Минуту молчит, вторую молчит, третью… Пять минут прошло, а он – молчит!

– Что с тобой? – спрашивают ребята. Иван отвечает:

– Зззззззззззз, – и голова у него дергается.

– Заболел? – спрашивают ребята.

Иван кивает.
– Чем заболел?
Иван медленно встает из-за парты, прихрамывая, идет, останавливается перед классной доской и мелом на ней пишет:
Я ЗАЙКА
Ребята ничего не понимают. Колька Веткин говорит:
– Да ты и не похож на зайца.
Иван весь задрожал и:
– Зззззззззззз…

– Заикой он стал! – догадался Паша Воробьев. – Заикой, а не зайкой.

Иван обрадованно закивал.
Как только в класс вошла Анна Антоновна, ребята загалдели:
– Семёнов болен!
– Он зайкой стал!
– Не зайкой, а заикой!
– Говорить не может!
– Трясется!
И всем классом, хором:
– Зззззззззззз…
– Тише, – сказала Анна Антоновна и вызвала Ивана к доске, и стала спрашивать.
А он отвечал так:
– Трр…бр…д… – и голова у него дергалась.

– Молодец, – сказала Анна Антоновна, – правильно ответил. Ставлю тебе пять с плюсом.

– Пять с плюсом! – радостно переспросил Иван, который ни разу в жизни и четверки-то не получал.

А ребята захохотали.
А громче всех – Колька Веткин.
Вызвали отца Ивана в школу.
Ох, и попало потом зайке-заике!
И сказал он друзьям:

– Хватит. Точка. Не могу больше так жить. Буду проситься на пенсию. Со здоровьем у меня из-за этой учебы совсем плохо. Сегодня же напишу заявление.

– А куда, куда заявление? – с огромной завистью спросил Колька. – Отвечай давай, если совесть у тебя есть! А не ответишь, то отвечать будешь за все свои штучки!

– Совесть у меня есть, не беспокойся, – со вздохом проговорил Иван. – Но не имею я права каждому рассказывать, куда заявление о пенсии писать буду.

От обиды и возмущения Колька весь задрожал и крикнул:

– Всегда ты такой! Собакой лаять научишь, ручки в пол втыкать научишь, а на пенсию один отправишься?!

Весь вечер трудился Иван над заявлением.
Вот что у него получилось:
ВМИНЕСТЕРСТВО.

Учительница Меня Мучеит. за каждую ашипку ставит пару. Прашу принятмеру и асвабадит Меня по здаровю ат атучобы спасибо. Хачю палучит пе пеньсию. За это квам опять спасибо и привет

Иван Семёнов
На конверте он написал:
Сталица Москва
Вминестерство
насчет пеньсии
ат Ивана Семёнова
С приветом квам заивление.
почтальон принес письмо обратно и сказал Ивану:

Через день

– Нет такого адреса. И ошибок больно много. Рано тебе еще жаловаться. И пенсию рано просить. Сначала школу окончи, поработай, потом жалуйся, сколько тебе угодно.

И вот вам последний случай: надумали в шпионов играть. Ивану хотелось быть командиром советских разведчиков. А что получилось?

КАК ВЫБИРАЛИ ШПИОНА

Никто не сомневался, что лучше всего шпионом выбрать первоклассника Алика Соловьева. Его и поймать легко, и настукать ему в любой момент можно, если будет спорить. А если еще учесть, что Алик никогда не ябедничает, то станет ясно: лучше шпиона и не найти.

Правда, он трусоват. Играли как-то в американского летчика-шпиона Пауэрса. Пауэрсом выбрали Алика. Посадили его на крышу сарая – будто на самолете летит – и давай в него камнями (то есть ракетами) стрелять.

С двадцатого выстрела попали – шишка!

Хорошо, в общем, поиграли. А он обратно слезать боится. Орали на него, орали, снова ракеты запускали.

Пришел милиционер Егорушкин. Полез за Аликом, да сам с крыши грохнулся.

Попало ребятам.
И все-таки, лучше шпиона, чем Алик, не найти.
Кстати, он никак не мог научиться правильно произносить слова с приставками «пре» и «пере».
У него получалось:
– Я пер-прыгнул.
– Я пер-пугался.
– Я пер-бежал.
Значит, можно было считать, что Алик говорит на иностранном языке.

Источник: http://LifeInBooks.net/read-online/zhizn-ivana-semyonova-vtoroklassnika-i-vtorogodnika-lev-davyidyichev/

Лев Давыдычев — Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова

Повесть для детей младшего школьного возраста.

Лев Давыдычев

Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника, написанная на основе личных наблюдений автора и рассказов, которые он слышал от участников излагаемых событий, а также некоторой доли фантазии

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

служащая как бы вступлением к описанию жизни Ивана Семёнова и объясняющая некоторые причины его дальнейшего поведения

САМЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК НА СВЕТЕ

Иван Семёнов — несчастный, а может быть, самый несчастный человек на всём белом свете.
Почему?
Да потому, что, между нами говоря, Иван не любит учиться, и жизнь для него — сплошная мука.
Представьте себе крепкого, рослого мальчишку с наголо остриженной и такой огромной головой, что не всякая шапка на неё налезет.
И этот богатырь учится хуже всех в классе.
А, честно говоря, учится он хуже всех в школе.
Обидно?
Ещё как!
Кому обидно?
Да всему классу!
Да всей школе обидно!
А Ивану?
А ему хоть бы хны!
Вот так тип!

В прошлом году играл он в белого медведя, целый день на четвереньках ходил по снегу — заболел воспалением лёгких. А воспаление лёгких — тяжёлая болезнь.

Лежал Иван в постели еле живой и хриплым голосом распевал:

Пирамидон-мидон-мидон!Аспирин-пирин-пирин!От лекарства пропаду-ду-ду!Только в школу не пойду-ду-ду!

Долго лежал Иван. Похудел. И едва выпустили его на улицу, он давай кота Бандюгу ловить: хотел дрессировкой подзаняться. Бандюга от него стрелой, Иван за ним, поскользнулся — руку вывихнул и голову чуть не расколол.

Опять его в постель, опять он еле живой, опять хриплым голосом поёт, распевает:

На кровати я лежу-жу-жу!Больше в школу не хожу-жу-жу!Лучше мне калекой быть-быть-быть!Лишь бы в школу не ходить-дить-дить!

— Ничего не могу понять, — растерянно говорит врач, — совершенно здоровый мальчик, а стонет. И встать не может. Ну-ка, встанем!

Иван стонет, как раненый на войне, медленно опускает ноги с кровати, встаёт.

— Вот и молодец, — говорит врач. — Завтра можешь идти в школу.

Иван — хлоп на пол. Только голова состукала.

Его обратно в кровать.

А план у Ивана был простой — болеть как можно дольше. И всех бы он, Иван Семёнов, перехитрил, если бы не муха.

Муха, обыкновенная муха подвела Ивана.

Залетела она в комнату и давай жужжать. Потом давай Ивану на нос садиться. Он её гонял, гонял — никакого результата. Муха оказалась вредной, ехидной и ловкой.

Она жужжит.
Иван чуть не кричит.
Извела муха Ивана.
И спокойненько уселась на потолок.
«Подожди, — решил Иван, — сейчас я тебе напинаю».
Он подтащил стол, на стол поставил стул, взял полотенце, чтобы прихлопнуть муху, и — залез.
А муха улетела.
Иван от злости давай по потолку полотенцем хлопать!
Вспотел даже.

ОСТАВИЛИ ИВАНА во втором классе
НА ВТОРОЙ ГОД!
Все Ивана жалели.
А он?
А он хоть бы хны!

Ну не получается у него учёба! Вот сядет он уроки готовить, обмакнёт перо в чернила, вздохнёт — клякса.

Иван её промокашкой хлоп!

Клякса посветлеет, но станет ещё больше. Иван снова обмакнёт перо, снова вздохнёт и — снова клякса.

Идёт урок. Ивана, конечно, не спрашивают: не может же человек без головы говорить! Ведь говорит-то он ртом, рот-то у него в голове, а голова — где? В парте!

Звонок на перемену. Иван привинчивает голову и носится по школе.

Звонок на урок. Иван голову — вжик! вжик! вжик! — и обратно в парту. Сидит. Красота!

Пять минут прошло, а он — молчит!

— Что с тобой? — спрашивают ребята. Иван отвечает:

— Ззззззззззззз… — и голова у него дёргается.

— Заболел? — спрашивают ребята. Иван кивает.

— Чем заболел?
Иван мелом на классной доске пишет:
Ребята ничего не понимают. Колька Веткин говорит:
— Да ты и не похож на зайца. Иван весь задрожал и:
— Ззззззззззззззз…

Я ЗАЙКА

— Заикой он стал! — догадался Паша Воробьёв. — Заикой, а не зайкой.

Иван обрадованно закивал.
Как только в класс вошла Анна Антоновна, ребята загалдели:
— Семёнов болен!
— Он заикой стал!
— Говорить не может!
И всем классом, хором:
— Зззззззззззззззз…
— Тише, — сказала Анна Антоновна и вызвала Ивана к доске, и стала спрашивать.
А Иван отвечал так:
— Трр… бр… др… — и голова у него дёргалась.

— Молодец, — сказала Анна Антоновна, — правильно ответил. Ставлю тебе пять с плюсом.

— Пять с плюсом?! — радостно переспросил Иван, который ни разу в жизни и четвёрки-то не получал.

А ребята захохотали.

А громче всех Колька Веткин.

Вызвали отца Ивана в школу. Ох, и попало потом зайке-заике!

И сказал он друзьям:

— Хватит. Точка. Не могу больше так жить. Буду проситься на пенсию. Со здоровьем у меня из-за этой учёбы совсем плохо. Сегодня же напишу заявление.

— А куда, куда заявление? — с огромной завистью спросил Колька. — Отвечай давай, если совесть у тебя есть!

— Совесть у меня есть, не беспокойся, — со вздохом проговорил Иван. — Но не имею я права каждому рассказывать, куда заявление о пенсии писать буду.

От обиды и возмущения Колька весь задрожал и крикнул:

— Всегда ты такой! Собакой лаять научишь, ручки в пол втыкать научишь, а на пенсию один отправишься?!

— Ты соображай, — посоветовал Иван. — Если все на пенсию уйдут, кто же учиться будет? — И он ушёл, опустив свою большую голову.

Весь вечер трудился Иван над заявлением. Вот что у него получилось:
На конверте он написал:
Через день почтальон принёс письмо обратно и сказал Ивану:

— Нет такого адреса. И ошибок больно много. Рано тебе ещё жаловаться. И пенсию рано просить. Сначала школу окончи, поработай, потом жалуйся сколько тебе угодно.

И вот вам последний случай: надумали в шпионов играть. Ивану хотелось быть командиром советских разведчиков.

А что получилось?

Правда, он трусоват. Играли как-то в американского лётчика-шпиона Пауэрса. Пауэрсом выбрали Алика. Посадили его на крышу сарая — будто на самолёте летит — и давай в него камнями (то есть ракетами) стрелять.

С двадцатого выстрела попали — шишка!

Хорошо, в общем, поиграли. А он обратно слезать боится. Орали на него, орали, снова ракеты запускали.

Пришёл милиционер Егорушкин. Полез за Аликом, да сам с крыши грохнулся.

Попало ребятам.
И всё-таки лучше шпиона, чем Алик, не найти.
Кстати, он никак не мог научиться правильно произносить слова с приставками «пре» и «пере». У него получалось:
— Я пер-прыгнул.
— Я пер-пугался.
— Я пер-бежал.
Значит, можно было считать, что Алик говорит на иностранном языке.

Источник: https://nice-books.ru/books/detskaya-literarura/detskaja-proza/209384-lev-davydychev-mnogotrudnaya-polnaya-nevzgod-i.html

Читать онлайн Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника. Давыдычев Лев

A-
A
A+
Белый фон
Книжный фон
Черный фон

На главную » Давыдычев Лев » Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника.

Лев Давыдычев
МНОГОТРУДНАЯ, ПОЛНАЯ НЕВЗГОД И ОПАСНОСТЕЙ
ЖИЗНЬ ИВАНА СЕМЁНОВА,
ВТОРОКЛАССНИКА И ВТОРОГОДНИКА,
НАПИСАННАЯ НА ОСНОВЕ ЛИЧНЫХ НАБЛЮДЕНИЙ АВТОРА И РАССКАЗОВ,
КОТОРЫЕ ОН СЛЫШАЛ ОТ УЧАСТНИКОВ ИЗЛАГАЕМЫХ СОБЫТИЙ,
А ТАКЖЕ НЕКОТОРОЙ ДОЛИ ФАНТАЗИИ.
Глава 1,
служащая как бы вступлением к описанию жизни
Ивана Семёнова и объясняющая некоторые причины
его дальнейшего поведения.
САМЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК НА СВЕТЕ
Иван Семёнов-несчастный, а может быть, самый несчастный человек на всём белом свете.
Почему?
Да потому, что, между нами говоря, Иван не любит учиться, и жизнь для него — сплошная мука.
Представьте себе крепкого, рослого мальчишку с наголо остриженной и такой огромной головой, что не всякая шапка на неё полезет.
И этот богатырь учится хуже всех в классе.
А, честно говоря, учится он хуже всех в школе.
Обидно?
Ещё как!
Кому обидно?
Да всему классу!
Да всей школе обидно!
А Ивану?
А ему хоть бы хны!
Вот так тип!

Лежал Иван в постели еле живой и хриплым голосом распевал:
Пирамидон-мидон-мидон!
Аспирин-пирин-пирин!
От лекарства пропаду-ду-ду!
Только в школу не пойду-ду-ду!

Опять его в постель, опять он еле живой, опять хриплым голосом поёт, распевает:
На кровати я лежу-жу-жу!
Больше в школу не хожу-жу-жу!
Лучше мне калекой быть-быть-быть!
Лишь бы в школу не ходить-дить-дить!

Иван стонет, как раненый на войне, медленно опускает ноги с кровати, встаёт.

— Вот и молодец, — говорит врач. — Завтра можешь идти в школу.

Иван — хлоп на пол.
Только голова состукала.
Его обратно в кровать.

А план у Ивана был простой — болеть как можно дольше. И всех бы он, Иван Семёнов, перехитрил, если бы не муха.

Муха, обыкновенная муха подвела Ивана!

Она жужжит.
Иван чуть не кричит.
Извела муха Ивана.
И спокойненько уселась на потолок.
«Подожди, — решил Иван, — сейчас я тебе напинаю».
Он подтащил стол, на стол поставил стул, взял полотенце, чтобы прихлопнуть муху, и — залез.
А муха улетела.
Иван от злости давай по потолку полотенцем хлопать!
Вспотел даже.

ОСТАВИЛИ ИВАНА ВО ВТОРОМ КЛАССЕ НА ВТОРОЙ ГОД!
Все Ивана жалели.
А он?
А он хоть бы хны!

Ну не получается у него учёба! Вот сядет он уроки готовить, обмакнёт перо в чернила, вздохнёт — клякса.

Иван её промокашкой хлоп!

Клякса посветлеет, но станет ещё больше. Иван снова обмакнёт перо, снова вздохнёт и — снова клякса.

Звонок на перемену. Иван привинчивает голову и носится по школе.

Звонок на урок. Иван голову — вжик! вжик! вжик! — и обратно в парту. Сидит. Красота!

Пять минут прошло, а он — молчит!

— Что с тобой? — спрашивают ребята.

Иван отвечает:

— Ззззззззззззз… — И голова у него дёргается.

— Заболел? — спрашивают ребята.

Иван кивает.

— Чем заболел?

Иван мелом на классной доске пишет: Я ЗАЙКА. Ребята ничего не понимают. Колька Веткин говорит:

— Да ты и не похож на зайца.

Иван весь задрожал и:

— Ззззззззззззз…

— Заика он стал! — догадался Паша Воробьёв. — Заикой, а не зайкой.

Иван обрадованно закивал.
Как только в класс вошла Анна Антоновна, ребята загалдели:
— Семёнов болен!
— Он заикой стал!
— Говорить не может!
И всем классом, хором:

— Зззззззззззззззз…

— Тише, — сказала Анна Антоновна и вызвала Ивана к доске, и стала спрашивать.

А Иван отвечал так:

— Трр… бр… др… — и голова у него дёргалась.

— Молодец, — сказала Анна Антоновна, — правильно ответил. Ставлю тебе пять с плюсом.

— Пять с плюсом?! — радостно переспросил Иван, который ни разу в жизни и четвёрки-то не получал.

А ребята захохотали. А громче всех Колька Веткин.

Вызвали отца Ивана в школу. Ох, и попало потом зайке-заике!

И сказал он друзьям:

— А куда, куда заявление? — с огромной завистью спросил Колька. Отвечай давай, если совесть у тебя есть!

— Совесть у меня есть, не беспокойся, — со вздохом проговорил Иван. Но не имею я права каждому рассказывать, куда заявление о пенсии писать буду.

От обиды и возмущения Колька весь задрожал и крикнул:

— Всегда ты такой! Собакой лаять научишь, ручки в пол втыкать научишь, а на пенсию один отправишься?!

— Ты соображай, — посоветовал Иван. — Если все на пенсию уйдут, кто же учиться будет? — И он ушел, опустив свою большую голову.

Весь вечер трудился Иван над заявлением. Вот что у него получилось:

ВМИНЕСТЕРСТВО.

ИВАН СЕМЕНОВ
На конверте он написал:
СТАЛИЦА МОСКВА
ВМИНЕСТЕРСТВО НАСЧЕТ ПЕНСИИ
АТ ИВАНА СЕМЕНОВА
СПРИВЕТОМ КВАМ ЗАИВЛЕНИЕ.
Через день почтальон принёс письмо обратно и сказал Ивану:

И вот вам последний случай: надумали в шпионов играть. Ивану хотелось быть командиром советских разведчиков.

А что получилось?

КАК ВЫБИРАЛИ ШПИОНА

Правда, он трусоват. Играли как-то в американского лётчика-шпиона Пауэрса. Пауэрсом выбрали Алика. Посадили его на крышу сарая — будто на самолёте летит — и давай в него камнями (то есть ракетами) стрелять.

С двадцатого выстрела попали — шишка!

Хорошо, в общем, поиграли. А он обратно слезать боится. Орали на него, орали, снова ракеты запускали.

Пришёл милиционер Егорушкин. Полез за Аликом, да сам с крыши грохнулся.

Попало ребятам.
И всё-таки лучше шпиона, чем Алик, не найти.
Кстати, он никак не мог научиться правильно произносить слова с приставками «пре» и «пере». У него получалось:
— Я пер-прыгнул.
— Я пер-пугался.
— Я пер-бежал.
Значит, можно было считать, что Алик говорит на иностранном языке.

Источник: https://e-libra.ru/read/81506-mnogotrudnaya-polnaya-nevzgod-i-opasnostey-zhizn-ivana-semenova-vtoroklassnika-i-vtorogodnika.html